Где царь – там и Москва... Часть 101 / danila 16.01.21 г.

Когда в России началась неразбериха - кто станет царём, недруги Романовых на Востоке - персы,   подстрекаемые Британией, сочли это за признак ослабления своего грозного противника и начали совершать набеги на приграничные области Закавказья. В Тегеран для выяснения обстоятельств и ведения переговоров отправилась 

делегация во главе с А. С. Меншиковым. Едва делегация появилась в Иране, всех ее членов арестовали, а потом иранские войска вторглись в Закавказье.

Авангард их подошел к Тбилиси и разорил пригороды, но вынужден был отойти.

 Однако, вопреки традиции, старый и опытный генерал А. П. Ермолов («сардар Ермулла», как звали его горцы) на сей раз действовал не столь энергично, как прежде. Но все же 13 сентября 1826 года армия Аббас-Мирзы была разбита под Елизаветполем (сегодня второй по величине город Азербайджана - Гянджа, отвечает за оплот национального духа в противоположность космополитичной столице Баку. Здесь родился великий поэт Низами).

Сражение выиграл И. Ф. Паскевич, в дивизии которого будущий император Николай I начал уже не «потешную», а настоящую военную службу.

За эту победу любимец Николая был награжден шпагой, украшенной алмазами с надписью: «За поражение персиян под Елисаветполем». Это была первая победа, одержанная в новое царствование, потому она была особенно приятна Николаю. 12 марта 1827 года И. Ф. Паскевич официально занял место А. П. Ермолова, обвиненного петербургскими стратегами в медлительности и нерешительности.

Сразу после победы русских под Елисаветполем, 25 сентября 1826 года – Оттоманская Порта, традиционно враждебная России, подписала в Аккермане проект конвенции, предъявленный Россией. Эта конвенция подтверждала положения Бухарестского трактата 1812 года и признавала переход к России Сухума и других приморских городов, а также предложенную российским уполномоченным графом М. С. Воронцовым границу по Дунаю.



https://vk.com/badbrowser.php

Русские суда получили право беспрепятственного прохода через Босфор и Дарданеллы. Это позволило Паскевичу действовать еще более энергично, и весной 1827 года русские войска двинулись в Армению и Нахичевань. 3 октября был освобожден Ереван, а еще через 10 дней пал Тавриз.

Иранское правительство запросило мира, и Николай согласился, но переговоры оказались очень долгими и сложными. Именно в этих переговорах в полной мере проявился блестящий дипломатический талант А. С. Грибоедова, прикомандированного еще весной 1822 года в штат главноуправляющего Грузией «по дипломатической части».

В начале 1828 года Паскевич начал подготовку к походу на столицу Персии – Тегеран. Напуганный этим, шах 10 февраля подписал в селе Туркманчай мир. По этому мирному договору к Российской империи присоединялись Ереванская, Нахичеванская и Ленкоранская области. В связи с этим Паскевич получил графский титул и стал именоваться «графом Паскевичем-Эриванским», кроме того, ему выдали в награду 1 млн рублей.

1829-й год начался резким обострением русско-иранских отношений. 30 января толпа религиозных фанатиков, подогреваемая ортодоксальными улемами и муллами, ворвалась на территорию российской миссии в Тегеране и зверски умертвила всех находящихся там. Был убит и посол Александр Сергеевич Грибоедов. В живых остался лишь секретарь посольства Мальцев. Персидское правительство, напуганное возможным возобновлением войны, тут же заверило Паскевича, что виновные будут строго наказаны.

Последние изыскания по поводу резни в русском посльстве и Тегеране говорят, что и здесь без вмешательства Британии не обошлось: https://zen.yandex.ru/media/bo...

Вслед за этим персы отправили в Петербург старшего сына наследника престола – принца Хозрев-Мирзу. Напряжение было снято, Николай I удовлетворился извинениями персов и их заверениями в непричастности правительства к случившемуся в Тегеране, и на первый план выдвинулись задачи предстоящей кампании против Турции.

в России, и в Европе, да и в Турции тоже, хорошо понимали, что кампания 1828 года оказалась для России почти безрезультатной. Сам Николай в одном из писем брату Константину назвал ее «эта одиозная война», но был преисполнен решимости на следующий год добиться победы.

Так как фельдмаршалы П. X. Витгенштейн и Ф. В. Остен-Сакен были уже стары и дряхлы, Николай склонялся к тому, чтобы самому командовать армиями, взяв под свое начало генерал-губернатора Новороссии графа и генерала от инфантерии А. Ф. Ланжерона. Тому тоже было уже 65 лет, но здоровье его было крепче, чем у обоих фельдмаршалов.

Однако вскоре произошла решительная перемена во взглядах Николая на характер и план предстоящей кампании. Виной тому была смелая и беспристрастная, но критически острая и справедливая записка, составленная генералом И. В. Васильчиковым, в которой тот предлагал не ограничиваться блокадой придунайских крепостей, а перейти через Балканы.

Мнение Васильчикова было поддержано Николаем и одобрено в заседании специального комитета. В результате этого Витгенштейн был заменен И. И. Дибичем, а начальником его штаба стал генерал К. Ф. Толь. 6 февраля 1829 года был подписан этот рескрипт, а уже 15 февраля Дибич и Толь были в ставке Витгенштейна в Яссах.

Кампания 1829 года началась осадой крепости Силистрия, к которой войска приступили 5 мая. Когда же Дибич заикнулся было и об осаде Шумлы, то Николай ответил: «Повторять прошлогодние глупости я не могу дозволить». Пока шла осада Силистрии, Паскевич в Закавказье одержал победу при Милидюзе, взяв в плен Эрзерумского сераскира, а 27 июля овладел и Эрзерумом.

Еще не закончилась война с Персией, как вспыхнула новая война – с Турцией, в которой Николаю пришлось принять личное участие. 9 июня 1827 года, в полночь, он неожиданно для всех прибыл в Кронштадт, на флагманский корабль командующего эскадрой адмирала Д. Н. Сенявина «Азов». Его сопровождал начальник Главного морского штаба князь А. С. Меншиков. К 5 часам утра весь флот был под парусами.

За Красной Горкой император произвел флоту маневр, затем был отслужен молебен, потом он простился с командующим и, пересев на свою яхту, вернулся в Петербург. А флот пошел в Портсмут, где 24 июня был подписан Лондонский договор о совместной борьбе России, Англии и Франции с Турцией.

Поводом для заключения договора послужило намерение турок истребить христианское греческое население Мореи для устрашения всех христианских народов Османской империи. Договор был подписан в канун дня рождения Николая, и он увидел в этом некий провидческий смысл.

8 октября 1827 года союзный флот, находившийся у берегов полуострова Пелопоннес и состоявший из 27 кораблей при 1676 орудиях, полностью уничтожил турецкий флот из 65 кораблей при 2200 орудиях.

Султан Махмуд II настолько разъярился, узнав о гибели своего флота, что хотел казнить всех союзных послов, но был вовремя остановлен своим визирем. Ситуация на первых порах вроде бы разрешилась свободным отъездом всех трех послов из Константинополя, но уже 8 декабря султан обнародовал воззвание, в котором объявлял из всех союзных стран лишь Россию непримиримым и явным врагом Турции и призывал всех мусульман к священной войне с неверными – русскими.

Российские подданные были изгнаны из Турции, проливы перекрыты для русских судов, и турецкие дипломаты отправились в Персию, призывая шаха снова вступить в войну с Россией.

В Петербурге 14 апреля 1828 года были обнародованы Манифест о войне с Турцией, приказ войскам и указ о новом рекрутском наборе. Для военных действий против Турции была двинута 2-я армия фельдмаршала Витгенштейна, сосредоточенная на юге России. В задачу армии входило занятие Дунайских княжеств и взятие крепостей на южном берегу Дуная.

Под началом Витгенштейна было 3 пехотных и один кавалерийский корпус общей численностью 114 000 человек при 384 орудиях. За 2 недели до обнародования Манифеста, 1 апреля, из Петербурга начал по частям выступать гвардейский корпус, во главе которого встал великий князь Михаил Павлович.

25 апреля из Петербурга к армии выехал Николай, оставив секретное распоряжение (в случае его смерти считать наследником престола Михаила) и передав власть в столице и в стране на время его отсутствия

 Временной верховной комиссии, состоявшей из В. П. Кочубея, П. А. Толстого и А. Н. Голицына.

Следом за императором в Одессу выехала Александра Федоровна со старшей дочерью – 9-летней Марией. Николай должен был остановиться в Измаиле, где решено было развернуть Главную квартиру. Императора сопровождали вице-канцлер Нессельроде, герои войны 1812 года генералы Жомини и Евгений Вюртембергский, члены свиты и некоторые дипломаты. В коляске императора ехал А. X. Бенкендорф, с этих пор и на долгие годы ставший его неизменным спутником в многочисленных поездках по России и за границу.

Нетерпение увидеть войну подстегивало царя необычайно. Николай ехал днем и ночью и 7 мая настиг войска у Браилова, который был уже блокирован 2-й армией. С его приездом начались энергичные работы по подготовке к штурму крепости. Через неделю царь уехал в Одессу, но, пробыв там с императрицей всего 2 дня, поспешил в Измаил – в Главную квартиру.

После смотра войск и непременного парада царь поехал к селению Сатуново, где предстояла переправа через Дунай. Сюда же прибыл и Витгенштейн, получивший царским приказом подтверждение, что именно ему принадлежит власть Главнокомандующего, присвоенная «Учреждением о Большой действующей армии». Однако вскоре должен был прибыть великий князь Михаил Павлович.

Турки, сразу же заметившие скопление русских войск у Сатунова, немедленно стали стягивать войска к местам предполагаемой их высадки. Николай сам руководил подготовкой к переправе и провел ее так удачно, что потери во время всей операции по форсированию широкой и многоводной реки оказались минимальными. Следует заметить, что решающую роль в успешном осуществлении удачной переправы через Дунай сыграли казаки-запорожцы, некогда бежавшие в Турцию, но накануне переправы пришедшие в русский лагерь.



https://m.lenta.ru/articles/20...

За это Николай присвоил атаману Осипу Михайловичу Гладкому (кошевому атаману Задунайской Сечи) чин полковника, наградил орденом Св. Георгия 4-й степени, а впоследствии назначил атаманом Азовского казачьего войска. Турки были сбиты с позиций и бежали в крепости Базарджик и Исакчу. Генерал-адъютанту П. Д. Киселеву, чьи войска первыми переправились на тот берег, Николай тут же присвоил звание генерал-лейтенанта.

Не дожидаясь, пока наведут через Дунай понтонный мост, Николай 28 мая сел в лодку и с 12-ю казаками-запорожцами, которые были его добровольными гребцами, переправился на южный берег. Осмотрев русские позиции, он тут же вернулся обратно.

Крепость Исакча капитулировала 30 мая, и русские войска двинулись в наступление по Добрудже к легендарному Траянову валу. 2 июня у стен Бабадага императора Николая ожидала казацкая делегация «некрасовцев», предки которых бежали с Дона после булавинского восстания более 100 лет назад. Однако в отличие от запорожцев они только изъявили свою покорность царю, но вернуться в Россию отказались.

Меж тем турецкие крепости сдавались одна за другой. Только в июне пали Мачин, Браилов, Гирсов, Тульча и Кюстенджи. Николай совершил ошибку, приказав отпустить сдавшихся турок на свободу. Эта ошибка нанесла русским ощутимый вред: две трети отпущеных на свободу прошли к крепости Силистрия и существенно усилили её гарнизон.



https://zen.yandex.ru/media/sl...

На другом театре военных действий – Черноморском побережье Кавказа – тоже был одержан успех: 12 июня князь А. С. Меншиков взял Анапу, после чего его войска соединились с армией Витгенштейна. На этом успехи русской армии временно прекратились, ибо Николай, окрыленный удачами в начале кампании, решил, что сможет одновременно действовать против трех мощных крепостей – Силистрии, Шумлы и Варны.

8 июля 30-тысячная русская армия подошла к Шумле и начала ее осаду, не зная, что в очень сильной крепости засел 40-тысячный неприятельский гарнизон. Николай, находившийся в осадном корпусе под Шумлой, сам наметил укрепления, диспозицию осадных работ, и сам сделал первый удар киркой при закладке первого осадного редута.

Однако дальше военное счастье изменило русским, и Николай, увидев, что осада ни к чему не приведет, 21 июля оставил лагерь под Шумлой и отправился под Варну, также осажденную русскими. По дороге на конвой Николая попытались напасть турки, но конвой был силен – полк конных егерей и конная батарея (всего 1300 человек) – и неприятель отступил, очистив дорогу.

Первую ночь Николай провел в солдатской палатке, слыша близкие оружейные выстрелы. На другой день было тезоименитство матери императора, и он невольно вспомнил пышные празднества в Петергофе. Контраст между той жизнью и этой – в степи, среди солдат, за скудной трапезой – поверг в уныние императора и его небольшую свиту, и, как писал потом бывший с ним Бенкендорф, «крайне поразил и государя, и всех нас, и навеял на наше общество невыразимую грусть».

На следующее утро отряд двинулся дальше. Дорога вскоре пошла через густой лес. Николай хотел ехать впереди всех, но его уговорили занять место за авангардом, перед отрядом прикрытия. Свита ехала вокруг него, как вдруг из леса грянул выстрел, и один из егерей упал, раненый. Стрелявшего найти не удалось.

Наконец 24 июля к вечеру отряд достиг Варны, осажденной с моря и суши флотом и войсками А. С. Меншикова. Обсудив с ним план осады, Николай переночевал и утром поспешил на флагманский корабль адмирала Грейга «Париж», стоявший вместе с 20-ю другими судами на рейде Варны. Затем на фрегате «Флора» император отбыл в Одессу, где его ожидали жена и дочь. 

Подводя итоги началу кампании, Николай писал брату Константину: «Все, что касается этой кампании, представляется мне неясным, и я решительно не могу высказать что-либо определенное относительно моего будущего».

Таким образом, могущественная Порта, повоевав с Россией, поняла, что против целой Европы бороться ей тяжело, поэтому в правительственных недрах Турции вызревал союз с Британией и Францией. Только так можно было одолеть русского гиганта -  мнилось султан. Да и сами правящие круги Англии и Австрии, не желали допустить ослабления Турецкой империи, усматривая в ней противовес России.

Артур Уэлсли, 1-й герцог Веллингтон-британский

Русский посол Ливен доносил из Лондона, что, когда он зачитал герцогу Веллингтону полученную из Петербурга декларацию относительно войны с Турцией, «черты последнего видимо исказились под впечатлением худо скрываемого гнева». Герцог заявил, что «отныне не может быть речи об общих действиях Англии и Франции с Россиею».

Руководствуясь правилом— «Победителей не судят!», Николай I надеялся избежать внешнеполитических осложнений завершением войны с Турцией в течение одной летней кампании. По плану царских военачальников, к 1 августа русская армия, перейдя Балканские горы, должна была уже вступить в Константинополь.

Но, как мы писали выше, эти расчеты не оправдались. и Россия увязла в штурмах турецких крепостей. Осада только одной придунайской крепости Браилов, сковала главные силы русской армии на целых пять недель.

Почти месяц они оставались в бездействии в болотах Добруджи. Затем главнокомандующий на Балканском театре войны дряхлый фельдмаршал Витгенштейн выделил часть своей армии для осады Силистрии, другую часть направил к Шумле, а то, что осталось, сосредоточил под Варной. В результате нигде не удалось достигнуть серьезного успеха.

Как сказано выше, только поздней осенью ценой больших усилий была взята, наконец, Варна. Но до Константинополя было еще очень далеко, а Балканские горы уже покрылись снегом. Витгенштейну ничего не оставалось, как отвести главные силы своей армии на зимовку в Валахию…

Продолжение следует…