Когда хаос и развал в Российском государстве достигли предела, когда был убит Дмитрий и низложен Шуйский, именно Филарет Романов был назначен главой посольства, отправленного верхушкой знати к польскому королю Сигизмунду, чтобы "просить даровать русской земле в цари его сына, Владислава". Что и говорить, такой результат полностью устраивал "западников": Россия всерьёз и надолго попадала бы под влияние ряда европейских государств. Но сторонники этой партии опять просчитались. В стране началось мощное народно-освободительное движение, ополчение под руководством Минина и Пожарского наголову разбивает поляков.

Придворные, т.е. с "западным уклоном" историки Ысторики утверждают, что после этого посольство Филарета Романова было взято в плен поляками, а сам он мужественно боролся с иноземцами, отстаивая российские интересы. Враньё прозападной романовской пропаганды чистой воды.

Напомним, что документов той поры не осталось, они практически полностью были уничтожены. Но только какой-то странный плен получается. Пленников не отправили в ссылку, в какое-нибудь захолустье, они всё время оставались в столице. Местом их пребывания была не тюрьма, не острог, а дом польского канцлера Сапеги. Наверное, глава правительства был не самым строгим тюремщиком, и пленникам жилось не очень плохо. 

Бояре Салтыковы. Михаил Михайлович Салтыков. Государственный деятель из рода Салтыковых, двоюродный брат царя Михаила Фёдоровича, дворянин московский, окольничий, боярин, воевода.

Михаил Глебович Салтыков (Кривой) справа стал главой про-польской партии. Сначала он служил Ивану Грозному, затем его сыну Фёдору и Борису Годунову. В начале 1609 года Салтыков присягнул на верность Лжедмитрию II в Тушино, изменил ему и вступил в сговор с поляками. Был одним из разработчиков проекта избрания на московский царский престол королевича Владислава. С осени 1610 года — помощник польского коменданта в Москве Александра Гонсевского. По его требованию добивается от патриарха Гермогена осуждения Первого ополчения.

 Во всяком случае второй человек в посольстве, так сказать, заместитель Филарета Михаил Глебович Салтыков, поняв, что дело затягивается и Владислав не скоро сядет на московский престол, в 1612 году вообще решил остаться на постоянное жительство в Польше, куда и перевёз всю семью. Одним словом, как сейчас, нынешние "бояре" отправляют своих отпрысков и семьи в  Лондон или ещё куда-нибудь - лишь бы из России: "политическая эмиграция" называется. При стечении хороших конъюктурных обостоятельств, они вернуться, чтобы править покинутым "быдлом". Но тогда таких понятий не было. Может, оттого и стал Филарет "пленником"?

Однако пока послы "томились" в канцлерской "темнице", в России произошли важнейшие политические события. Стране, уставшей от полутора десятков лет междоусобиц, войн, разрушений и разбойничьих набегов, нужен был новый царь, новая власть, которой подчинится большинство населения и знатных боярских родов.

Государь, типа Грозного, который сможет удержаться на шатком троне, изгнать оккупантов, усмирить бушующие боярские междоусобицы, защитить от поборов и обид простой люд. Освободители Москвы Дмитрий Пожарский и Дмитрий Трубецкой не помышляли о троне. Те же, кто втайне вынашивал честолюбивые желания, не обладали достаточной силой, чтобы противостоять ополченцам.

Из Москвы во все стороны поскакали гонцы. Они везли с собой подписанные Пожарским и Трубецким грамоты, созывавшие земских представителей в столицу для выборов царя. К открытию Земского Собора в Москве собрались сотни выборщиков. Разорённые земли и города присылали их кто сколько сможет. Всего, по разным оценкам, съехались 7001500 человек. Единственным уцелевшим в полуразрушенной столице зданием, способным вместить столько народа, был Успенский собор Кремля.

В числе кандидатов на российский престол были трое иноземцев. Оккупанты, всё еще опиравшиеся на свои войска — польский 

королевич сын Сигизмунда III Владислав 

и шведский принц сын Карла IX Карл Филипп, а также

 король Англии Яков I. 

Лоббисты последнего откровенно обманывали выборщиков, представляя Якова единоверцем с русскими. «Группа поддержки» английского короля надеялась с помощью его флота наладить международную торговлю российским хлебом.

Надежды эти, впрочем, были призрачными изначально. Наводнившие Москву казаки — самая активная часть ополчения — имели на хлеб свои виды. Вместо денег за службу казаки получали «прокорм», т. е. хлеб и другие виды натурального снабжения, что в разорённой стране было ценнее золота. Свой хлеб вольные люди не собирались отдавать никому, даже самому царю, кем бы он ни был.

Отказ от иноземных кандидатов на царство стал одним из первых решений собора. Оставались представители русской знати, среди которых шестнадцатилетний Михаил Романов оказался кандидатом, устроившим всех.

Своих претендентов на трон продвигали Голицыны, Мстиславские, Куракины, Воротынские, Годуновы и Шуйские. Но кто-то из них был в плену, другие отказались, третьи запятнали себя связями с оккупантами и Семибоярщиной, третьих не поддержали казацкие атаманы.

Михаил Романов приходился двоюродным племянником (седьмая вода на киселе, однко все равно - "Рюрикович") Фёдору Иоанновичу, последнему из московских Рюриковичей. Древний род Романовых при Борисе Годунове попал в опалу и терпел притеснения. Братьев малолетнего тогда Михаила насильно постригли в монахи и сослали в Сибирь, где они и сгинули.

Отец Михаила Федор Романов — он же митрополит Филарет — пользовался большим авторитетом. В народе его, якобы находящегося в польском плену, почитали мучеником за правое дело. Ввиду того, что Филарет какое-то время находился в лагере Лжедмитрия II, некоторые бояре тешились надеждой, что Михаил не станет их преследовать за прошлые грехи.

Других прельщала молодость Романова. Малограмотный, выросший вдали от дворцовых дрязг шестнадцатилетний подросток виделся им идеальной ширмой, за которой можно было потихоньку творить свои дела.

«Выберем Мишу Романова! Он молод и будет нам поваден!» — агитировал на Соборе боярин Федор Шереметьев. Церковные иерархи выступали за Михаила потому, что отец его был монахом и митрополитом, а род Романовых не поддерживал в свое время опричнину.

Тем не менее борьба за трон обострилась. Голосование за Михаила Фёдоровича поначалу было отложено якобы из-за того, что сам он на Соборе не присутствовал. На самом деле бояре тянули время в надежде, что казаки, чьи лидеры поддерживали Романова, не дождутся избрания и уйдут из столицы. Не тут-то было. Чтобы подтолкнуть Земский собор к «верному» решению, казаки пришли к митрополиту Ионе, исполнявшему обязанности хранителя патриархии. Выломав ворота, ополченцы в грубых выражениях потребовали ускорить выборы.

«Дай нам, митрополит, царя, государя на Россию, кому нам поклонитися и служити и у ково жалованья просити, до чево нам гладною смертию измирати!» Более того, 21 февраля (по новому стилю 3 марта) 1613 года, подозревая, что выборы в очередной раз будут отложены, казаки вместе с городской чернью ворвались на заседание Собора и потребовали, чтобы присутствующие присягнули Михаилу Романову на том основании, что умирающий царь Федор Иоанович якобы завещал престол его отцу. Казаки не ушли из Кремля, пока заседатели не выполнили их требований.

Новый царь Михаил Романов

Венчание на царство Царя Михаила Федоровича в Успенском соборе

Новость об избрании царем застала будущего основателя династии в Костроме, где он жил с матерью. Поначалу испугано отказавшись, Михаил после уговоров делегатов согласился взойти на трон и выехал в Москву.

Итак, 11 (21) июля 1613 года царём был провозглашён Михаил Романов. Скорее всего избрание Михаила было своего рода компромиссом между двумя враждующими политическими партиями. "Западники" получили "своего" царя, сына Филарета. Но могли быть довольны и их противники. 16-летний мальчик, конечно, был в то время фигурой условной, скорее бутафорской, и реальной властью не обладал. Она была сосредоточена совсем в других руках.

Более того, некоторые историки ещё в XVII веке утверждали, что Михаил был выбран с условием: "Никого без суда не казнить и все дела делать сообща с боярами и думными людьми". То есть на условиях не абсолютной, а ограниченной монархии. Собственно, в повседневной жизни так всё и происходило. Реально властвовали бояре и местные начальники, которые всё и вершили по собственному разумению, как и сегодня все вершат чиновники. А царь обращается к народу раз в год.

Однако ситуация в корне изменилась в 1618 году. Очередное нашествие поляков было отбито. Царь взрослел, становился всё более самостоятельным. 14 июня следующего года в Москву с почётом возвратился Филарет. Через десять дней его торжественно возвели в сан московского патриарха. Сложилась исключительно выгодная для Романовых политическая ситуация, когда фактически в одних руках была сосредоточена и политическая, и духовная власть в стране. И действительно, вскоре Филарету стали оказывать те же почести, что и царю, а практически все дела Михаил решал только после совета с отцом.

В течение 15 лет Филарет безраздельно властвовал над архивами, книгопечатанием, летописанием. Стоит ли удивляться после этого, что практически не осталось на Руси действительно древних, не вызывающих сомнений документов? Что об истинной роли Романовых в нашей истории нам остаётся судить только по отрывочным, косвенным свидетельствам. Но дело, конечно, не только в истории. За это время новая династия сумела прочно укрепиться на российском престоле, были начаты преобразования, которые всё более и более приближали нашу страну к западному образу мыслей и жизни.

Надо сказать, что и все последующие Романовы немало потрудились на этом поприще. Забегая вперёд, приведем  лишь несколько свидетельств того, как исподволь укреплялись на Руси иноземные порядки.

При следующем Романове — Алексее Михайловиче фаворитом и "вторым лицом" в государстве становится Артамон Сергеевич Матвеев, глава посольского приказа. С юношеских лет он общался с иностранцами, знал языки, был образован, ценил искусство и, как пишут историки, как и сегодня наша Конституция, "признавал превосходство иноземных обычаев над русскими".

Женат был на иностранке из немецкой слободы Гамильтон, шотландке по происхождению. До посольского приказа служил в иноземных полках, получил чин рейтарского полковника. В его доме с 11 лет воспитывалась родственница Наталья Нарышкина, будущая жена Алексея Михайловича и русская царица. Естественно, европейские порядки всё более и более проникали в государственный аппарат, армию, просто в повседневную жизнь. При дворе стали давать спектакли, заводить европейских музыкантов. В армии всё больше становилось наёмников, особенно офицеров, шло перевооружение на мушкеты.

С той поры все воспитатели наследников престола были иностранцами. Если раньше столь ответственное для государства и нации дело доверяли наиболее образованным, заслуженным боярам, то теперь — пришлым, иноземным учителям. К примеру, обучением будущего царя Фёдора Алексеевича занимался поляк Симеон Ситиянович,

одним из воспитателей чудовища  Петра был шотландец Менезиус. Последний попал в плен к русским, был обласкан Алексеем Михайловичем и отправлен с дипломатическим поручением в Рим, к папе.

Именно после возвращения из Ватикана ему и доверили должность при царевиче. Сегодняшние историки признают, что именно Менезиусу принадлежит "зародыш той горячей любви к иноземщине, которая начала проявляться у восприимчивого Петра ещё с детских лет". Таких же воспитателей нанял он потом и для своего сына — Алексея. Это были немцы, сначала Нейгебауер, затем Гюйсен.

Соответственно выбирались и жёны, которым предстояло стать русскими царицами. У Фёдора Алексеевича это была полька Агафья Грушецкая. У Петра — дочь ливонского обывателя Марта Самуиловна Скавронская, известная в русской истории под именем Екатерина Первая.

Об этой императрице как-то подозрительно распинается "Эхо Москвы". Вот почитайте с каким удовольствием авторы статьи утверждают, что все русские цари из динансти Романовых были наоловину русскими и наполовину евреями именно из-за крови Марты Самуиловны:   https://echo.msk.ru/blog/ym4/991788-echo/

 У Алексея Петровича — сестра супруги немецкого императора Карла VI, вольфенбюттельская принцесса Шарлотта. Она вообще была немкой, что называется, до мозга костей. Окружила себя одними немцами и, как писали её современники, "не терпела ничего русского, русских и всей России".

Кстати сказать, на протяжении всех веков своего царствования Романовы чаще всего выбирали себе супругов в Германии. Да не просто в Германии, а либо в Голштин-Готторпской земле, либо в соседних. За голштинского герцога была выдана дочь Петра и Екатерины — Анна. Женою Петра Фёдоровича стала дочь голштинской принцессы принцесса ангальтцербская София-Августа-Фридерика. Это была та самая порно-Фике, которой судьбой было уготовано стать русской императрицей Екатериной II.

Павел I был женат сначала на принцессе гессен-дармштадтской Вельгемине (Наталья Алексеевна), а затем на вюртембергской принцессе Софии-Доротее (Мария Фёдоровна). Александр I — на баденской принцессе Луизе (Елизавета). Николай I — на прусской принцессе Фридерике-Луизе-Шарлотте-Вельгемине (Александра Фёдоровна). Александр II — на принцессе гессен-дармштадтской Максимилиане-Августе-Марии (Мария Александровна). Александр III — на датской принцессе Дагмаре (Мария Фёдоровна). Николай II — на принцессе гессен-дармштадтской Алисе (Александра Фёдоровна) с которой куралесил сибирский мужик Гриша Распутин..

Этот список можно было бы расширить. Но возникает вопрос: а чем вызвана такая любовь Романовых к северогерманским барышням? Обычно это связывают с некоей политической выгодой для России, её международными интересами. Но такой ответ не выдерживает критики. Какая такая выгода была от женитьбы наследника русского престола на Фике, дочери хоть и принца, но настолько бедного и затюканного, что он рад был должности коменданта города Штеттина? Думается, дело тут в другом.

Чувствуя непрочность своего положения на троне, Романовы вынуждены были искать опору среди своих земляков, дальних родственников, которые вместе с будущими царицами валом валили к сытному русскому пирогу. В этом были расчёт и политическая выгода Романовых.

Надо отметить, что при правлении этой династии от монарха к монарху влияние иностранцев, особенно голштинцев, только усиливалось. Ещё в 1634 году в Москву прибыло первое голштинское посольство. Царь Михаил позволил им торговать на самых льготных условиях не только с Россией, но и, через её территорию, с Персией. Условия были настолько выгодными, что русские купцы обратились к царю с челобитной, в которой просили запретить немцам торговать во Пскове и других крупных городах, но их просьбу не уважили….

Продолжение следует…